АО «Научно-исследовательский институт электронной техники» (НИИЭТ) в последнее время всё больше и больше стал появляться в информационном поле. Сначала благодаря проекту по созданию лаборатории нитрид-галлиевой и кремниевой электроники с ВГУ, а потом из-за сотрудничества с Зеленоградским нанотехнологическим центром. «Абирег» решил лично пообщаться с генеральным директором института и узнать, как НИИЭТ удалось стать соисполнителем таких крупных проектов и есть ли будущее у российской микроэлектронной отрасли.
– НИИЭТ является единственным в России предприятием, которое занимается серийным производством и поставками GaN-транзисторов на кремнии. Расскажите нам, как обывателям, что это такое, для чего это используется.
– Нитрид-галлиевые транзисторы – это следующий уровень полупроводниковой техники. Сейчас у нас в основном применяются изделия на кремнии. Если так в двух словах сказать, это те же изделия, что и были на кремнии, только они могут быть более мощными и меньше по габаритным размерам.
– Где они используются?
– В любой аппаратуре и бытовой технике – везде, где стоят микроэлектронные полупроводниковые изделия. Если говорить конкретно о нитриде галлия, то это железнодорожная, автомобильная, любая специальная и космическая техника.
– Почему воронежское предприятие является единственным в России подобным производством? Больше нет таких организаций?
– Давайте я сейчас подробно скажу, почему мы говорим, что мы единственные в России. Нитридом галлия занимаются и другие предприятия, но мы единственные, кто изготавливает транзисторы серийно и поставляет их.
– А в мире?
– В мире есть такие предприятия. Это технология, которая сейчас как раз таки активно развивается во всем мире. Вообще везде рассматривается переход от обычных кремниевых изделий к изделиям на нитриде галлия. В том-то вся история, что у нас обычно в России как принято? Если нужно какой-то проект запустить, обосновать его, то нужно рассказать про то, где он будет применяться, привести конечных потребителей, сказать, в каких объемах они будут потреблять эту продукцию. Сейчас это сделать невозможно. Поэтому вопрос сейчас состоит в том, как нам сделать так, чтобы не отстать от мирового производства. Мы сейчас идем нога в ногу с зарубежными производителями нитрид-галлиевых приборов.
– Вы сказали, что занимаетесь поставками транзисторов. Поставками только по России?
– Да.
– За границу планируете поставлять?
– Мы это дело сейчас прорабатываем. Но в первую очередь нам нужно отечественный рынок наполнить, а дальше уже будем думать и о других странах.
По большому счету и индийские, и китайские потребители заинтересовались этой продукцией. Но тут возникает еще один вопрос. Чем крупнее серийное производство, тем меньше расходы на это производство и тем меньше цена. Если это будет крупное серийное производство, то изделия эти будут стоить дешевле. Пока себестоимость этих изделий велика. К тому же, несмотря на то, что мы говорим, что мы единственные производители, мы всё равно пока используем в качестве фаундри другие предприятия из несанкционных стран.
На нашем предприятии мы готовы организовать полный цикл постростового серийного производства нитрид-галлиевых изделий. У нас для этого существует инфраструктура, уже построены помещения требуемого уровня чистоты, подведены все энергоресурсы, есть площади. У нас есть разработчики, проработанные проекты. Мы понимаем, что нам нужно сделать, что нужно докупить, чтобы это был полный цикл. Мы пытаемся идти вперед в этом прорывном направлении.
– Вы упомянули о том, что сотрудничаете с дружественными странами. С кем именно?
– Я бы сейчас не стал об этом говорить, потому что даже самая дружественная нам сейчас страна Китай, условно говоря, тоже подвержена санкциям. Ни к чему сейчас говорить о кооперации. Как говорится, счастье любит тишину.
– Совсем недавно в регионе снова заговорили о возможности создания кластера электронной промышленности. Сообщалось, что уже даже была создана рабочая группа из пяти предприятий. Расскажите, чем кластер поможет развитию электронной промышленности.
– Эту историю наше предприятие продвигает уже больше трех лет. Мы изначально говорили не о кластере, а о центре технологических компетенций, о том элементе промышленности, который прописан в стратегии развития радиоэлектронной отрасли. Посмотрите вокруг. Мы сейчас находимся на территории, где еще четыре электронных и родственных нам предприятия. Наше предложение родилось, исходя из того, что мы хотим объединить усилия всех предприятий для создания определенной технологической продукции. Каждый за себя может биться сколько угодно, это приведет к определенным результатам, но не к тем, которых от нас ждет государство.
Насчет пяти предприятий разговор шел, потому что это те пять предприятий электронной промышленности, которые находятся в Воронеже фактически на одной площадке. Если же говорить в целом, то рабочая группа уже сегодня включает в себя представителей 10 предприятий, и это не только электронные, но и радиоэлектронные предприятия. Плюс, по информации, которая имеется в свободной печати, наш губернатор Александр Гусев встречался с представителями Республики Беларусь, конкретно с премьер-министром и с послом Беларуси, и говорил о том, что и эти предприятия могут войти в этот кластер. Кластер же будет создаваться не по территориальному признаку, а по признаку производимой в нем продукции либо производимых в нем услуг, поэтому помимо воронежского куста есть планы по привлечению белорусских предприятий. Есть еще ряд других предприятий из других регионов, которые уже хотят участвовать в этом кластере.
Сейчас основная задача – определиться с продуктами и услугами, которые этот кластер будет создавать. Здесь должно быть не менее трех импортозамещающих продуктов. Главное – желание и возможности. Мы для нашего предприятия определили три основных направления развития, в том числе и в кластере: например, это проект гетерогенной интеграции, создание систем в корпусе и систем на кристалле на основе уже имеющихся компетенций других предприятий.
– Что такое гетерогенная интеграция?
– Если совсем просто, это когда не отдельные микросхемы применяются в аппаратуре и на плате размещаются, а создается, условно говоря, большая микросхема, которой эти все элементы на уровне кристаллов, на уровне внутрикорпусной связи позволяют создавать небольших размеров готовые радиоэлектронные узлы, выполняющие определенные функции.
– Для чего это будет нужно?
– Для любого заказчика. Это позволит повысить технологичность продукта, а также уменьшить его размеры.
– На платформе имени Эйтингона вы рассказывали, что до недавнего времени финансирование разработок в микроэлектронике традиционно имело «оборонную» направленность, поэтому есть отставание в создании массовой гражданской продукции. Приведете примеры оборонной и гражданской продукции?
– Я бы сказал, что разговор не об отставании гражданской продукции. Просто государство до недавнего времени не занималось созданием массовой гражданской продукции вообще. Примеры. Всё, что сейчас используется в рамках той же СВО, сделано уже в основном на отечественной элементной базе. И это хорошо. Это в том числе технологическая независимость в этом направлении. Сейчас государство ставит задачу делать массовый гражданский продукт на отечественной элементной базе.
Например, массовым гражданским продуктом будут счетчики электроэнергии. В них с 2023 года предусмотрено применение отечественных микроконтроллеров, которые в том числе выпускает и разрабатывает наш институт. Почему это будет массово? Потому что сразу будут миллионные заказы.
Вообще предприятия когда-то должны выйти на возможность самостоятельного развития. Это возможность поставки массового продукта, зарабатывание на этом денег и вкладывание этих денег в дальнейшее развитие.
– НИИЭТ будет участвовать в проекте Зеленоградского нанотехнологического центра (ЗНТЦ) по разработке нитрид-галлиевых технологий за 3,2 млрд рублей. Расскажите о проекте. Что будет делать НИИЭТ в его рамках?
– Я вот эту цифру прямо не муссировал бы. <…> Мы, конечно, хотим и надеемся участвовать в этой работе. Может быть, в определенный период времени мы бы хотели участвовать более массированно, вообще даже рассчитывали, что и сами эту работу будем проводить. Но ЗНТЦ по итогу будет разрабатывать технологию, а мы в ней будем участвовать.
Есть технология нитрид-галлиевая, которая развивается достаточно давно, СВЧ-технологии, которые в компетенции имеют и другие предприятия. Мы – эксклюзивное предприятие, которое разрабатывает помимо СВЧ-изделий на нитриде галлия еще и силовые. Мы готовы взяться за разработку библиотек и правил проектирования именно в части силовой нитрид-галлиевой специфики. Договора у нас еще пока нет, он на стадии рассмотрения.
– Также на платформе вы рассказывали, что в институте куда выше зарплаты, чем на родственных предприятиях. В связи с этим к вам периодически «перебегают» сотрудники из других организаций, например из «Созвездия». На ваш взгляд, почему такое крупное предприятие предлагает более низкую зарплату, чем вы? С чем это может быть связано?
– Да, так получилось. Раньше меньше была зарплата. Сотрудники не перебегают, просто каждый хочет зарабатывать нормально. По большому счету я не приветствую переманивание сотрудников с родственных предприятий. Конечно, если есть желание какого-нибудь сотрудника перейти на работу в нашу организацию с родственного предприятия, я это обговариваю с руководителем предприятия, с которого он уходит.
– Почему вы это не поддерживаете?
– Потому что стране не будет лучше, если НИИЭТ будет развиваться, а соседнее предприятие начнет загнивать. Там тоже производится значимая для страны продукция. У нас очень много таких хитрых было, которые переманивали и наших сотрудников, в том числе и большей зарплатой, и возможностью работать удаленно. Но это ни к чему не приводит.
Я считаю, что основное направление кадровой политики – это всё-таки работа с вузами. Нам повезло: у нас в Воронеже три профильных вуза. Работать, организовывать подготовку студентов, готовых работать на нашем предприятии, – это значительно перспективнее, чем у кого-то переманивать сотрудников. Это ослабит какое-то другое производство. Всё-таки мы же идем в кластер, мы должны с предприятиями взаимодействовать. Если мы будем друг у друга переманивать людей, то работы качественной не получится.
Но, понимаете, в чем дело, сегодня у нас зарплата больше, завтра она станет меньше, а послезавтра еще меньше. Это же задачи, которые перед нами стоят, не изменит. Сегодня лучше положение. Я бы это даже не обсуждал, это просто констатация факта. Да, из-за того что мы активно включились в реализацию мер поддержки, которые государство выделяет для электронной промышленности, у нас сейчас так получилось. Да, у нас сильно развит дизайн-центр, который разрабатывает продукцию, сегодня востребованную. Да, мы открываем новые направления деятельности своего предприятия в части, например, разработки испытательного оборудования для электронной промышленности. Всё это <…> приводит к привлечению средств и к увеличению благосостояния наших сотрудников.
– Вы сказали про воронежские вузы. Насколько хорошо они обеспечивают подготовку будущих кадров, какие студенты оттуда выходят?
– Я про всех студентов не скажу, но мне кажется, сейчас любой молодой человек, который оканчивает вуз и решает работать по специальности, выбирает, где ему будет лучше, где зарплата больше и где работа интереснее. Раньше была последовательность всё-таки другая: интересная работа, потом зарплата. Сейчас, наверное, наоборот.
У нас институт на 90% состоит из выпускников воронежских вузов разных годов выпуска. Это я один москвич-варяг, тут в основном все воронежские. В любом случае это результат взаимодействия с вузами. Мы проводим стажировки, обучение, дни открытых дверей, дни карьеры. Мне кажется, что в последние годы взаимодействие с вузами стало более плотным. Мы с ними тесно сотрудничаем: с ВГУ, ВГТУ, Лесотехнической академией. Только наша настойчивость позволит двигаться дальше.
Наши студенты даже во время обучения здесь работают на полставки. Это не мешает им учиться, наверное, даже помогает. На средства Фонда развития промышленности запускается новое производство, сборочное производство изделий в так называемых пластиковых корпусах. Мы уже набираем сотрудников. И это не только вузы, это и колледжи, потому что нам нужны не только инженеры, но и техники. Сидеть и ждать, когда к нам придет высококвалифицированный специалист, готовый для нашего производства, – это не та история, которая приведет к успеху. Надо делать всё, чтобы готовить себе специалистов.
– Расскажите про новое производство. Какой объем инвестиций запланирован?
– Объем инвестиций из Фонда развития промышленности – порядка 700 млн рублей. Это будет сборочное производство изделий микроэлектроники в пластиковых корпусах. Нам финансирование открыли в июле, мы уже двигаемся в части его создания, готовим сейчас помещение под установку чистых комнат, заключили договоры на поставку оборудования. К концу года у нас будут чистые комнаты и оборудование. В следующем году мы начинаем наладку оборудования. Персонал мы сейчас уже приняли, частично обучаем работе на действующем производстве. Во втором квартале следующего года мы уже должны запуститься.
– Ваш институт посещал зампредседателя Правительства РФ Денис Мантуров. Какие решения, выводы? Какие задачи он перед вами поставил?
– Мы очень хотели, чтобы руководство государства, руководство отрасли побывало на нашем предприятии, потому что у нас есть что показать. Мы рассказали Денису Валентиновичу о тех разработках, которые ведет институт в области массовой гражданской продукции. Это в первую очередь наш микроконтроллер, который сейчас уже выходит на этап изготовления опытной партии. Мы уже его предлагаем потребителям для массового применения. Показали образцы продукции в части нитрида галлия. Показали наши высокотехнологичные участки производства и возможности его развития, в том числе нитрида галлия. Получили несколько поручений.
Самое главное, чего я добивался, чтобы большие начальники увидели своими глазами то, о чем мы говорим и что предлагаем. Это не потемкинские деревни, это живое рабочее предприятие с молодым деятельным персоналом и желанием развиваться.
Нам также важна поддержка и от нашего областного правительства, чтобы местные власти тоже понимали и чувствовали, что есть предприятие, которое будет доброе имя Воронежской области продвигать. Я считаю, что если будет областная поддержка, если область будет ставить задачу развивать электронную промышленность, это будет хорошо. Тем более что Воронеж всегда был колыбелью электронной промышленности с начала создания здесь предприятий, с 1960-х годов.
– Воронежский государственный университет совместно с НИИЭТ откроет лабораторию нитрид-галлиевой и кремниевой электроники за 100 млн рублей. Это будет частью проекта с зеленоградским предприятием?
– Зеленоградский проект – это задача, которую поставил Минпромторг по разработке технологии. Мы же здесь с ВГУ занимаемся уже более приземленными задачами. Мы им помогаем создать чистые помещения и организовать фрагмент технологии создания нитрид-галлиевых приборов, чтобы отрабатывать технологии, повышать квалификацию наших сотрудников и обучать сразу для возможной работы на нашем предприятии уже по этим технологиям студентов. Планы большие.
– Есть ли в планах расширение производства?
– Мы немножко ограничены в площадях. Конечно, в дальнейшем рассматриваем. И если будем расширяться, то, возможно, будет рассматривать индустриальный парк «Масловский». Но сейчас у нас есть новый проект, нам нельзя распыляться, его надо закончить.
Но для себя мы задачи, конечно, поставили. На входной зоне у нас замурована капсула времени. Там до 2031 года записаны 10 самых амбициозных задач. Насколько они будут выполнены, узнаем позже. А как без задач работать на предприятии? Это же невозможно. Просто сидеть и ничего не делать неинтересно абсолютно.
– Немного поговорим об общих тенденциях. Как сегодня в целом поживает отрасль по производству электроники?
– Отрасль героически сражается в сегодняшних условиях. Некоторые достижения скорее вопреки, чем благодаря чему-то. Сейчас основные задачи, которые стоят перед государством, электронная промышленность выполняет. Что будет дальше? Несмотря ни на какие военные операции, всё равно в отрасли стоит задача развивать массовые гражданские направления. Я считаю, что это правильно, потому что невозможно, чтобы государство постоянно эту отрасль субсидировало и поддерживало, нужно когда-то прийти к тому, чтобы отрасль сама начала зарабатывать. Это возможно только когда будет массовый продукт гражданский, когда предприятие сможет вкладывать заработанные деньги, прибыль самостоятельно в свое развитие. Я оптимист, я в это верю. Если бы я в это не верил, я бы здесь не работал.
Еще бы я отметил момент, что государство сегодня очень активно поддерживает отрасль. Такого не было раньше. Сейчас количество мер поддержки разнообразно и объемно. Государство начало вкладывать большие деньги в развитие электронной промышленности. Важно теперь это сделать точечно правильно, чтобы добиться результатов. Потратить деньги – это ума большого не нужно, а добиться результата – вот, что важно.
– Это больше о перспективах. А какая существует основная проблема?
– Недостаточное технологическое развитие. Всё-таки мы в микроэлектронике отстаем на сегодняшний день от мировых микроэлектронных трендов в части размера топологических элементов. Это данность, которую нужно воспринимать.
– Вы почти четыре года работаете в Воронеже. Расскажите, как вы здесь оказались.
– Закончил работу в головном отраслевом институте Минпромторга. Пообщался с товарищами, которые натолкнули на мысли про НИИЭТ. Во-первых, это предприятие никогда не было мне чуждо. Я даже здесь когда-то был председателем совета директоров, когда еще служил в Минобороны.
Воронеж не Москва, но жить и работать в Воронеже хорошо, это красивый город. Конечно, это не основная причина, почему я здесь работаю. Четыре года назад я задумался о том, куда дальше пойти развиваться. На самом деле угадал, потому что проработал до этого почти 30 лет чиновником и, придя сюда, понял, что очень много чего происходит конкретно на земле, ведь многое из кресла чиновника не видно. Только работа на земле поможет работе чиновников. Побывав и там, и там, я могу теперь действующим чиновникам рассказать, что делалось мною в свое время, может, не совсем правильно, чтобы хотелось исправить. Всё-таки, какой бы ни был работяга генеральный директор, иногда очень тяжело сориентироваться, достучаться до определенных чиновников.
– Какое у вас любимое место в Воронеже?
– Любимое место в Воронеже – это моя съемная квартира, где я отдыхаю небольшое количество времени. Из нечуждых мне развлечений – это поездка на рыбалку или поход за грибами.
Материал был подготовлен региональным информационно-аналитическим агентством ABIREG.RU: https://abireg.ru/newsitem/99499/
